Москва 2087 [СИ] - Алла Белолипецкая

реградации внедряться не будет, если сегодня никто не пострадает. Не пора ли и вам выполнить свою часть сделки — отпустить всех этих несчастных? Вы ведь получили всё, чего хотели.

Здоровяк мигом посерьезнел.

— Ну, — сказал он, — я думаю, нам с вами хватит уже играть в прятки. Не всё я получил из того, что хотел. Отнюдь не всё. У вас — вернее, у тех, кого вы представляете, — по-прежнему остаются все козыри на руках. Во-первых, как только вы отсюда выйдете вместе с освобожденными заложниками, юристы «Перерождения» сразу же ваше заявление дезавуируют. Думаете, я не знаю, что такое «порок воли»?

Макс даже вздрогнул — и это явно не укрылось от глаз его визами. Ирма вон Берг предложила ему именно это. «Порок воли, — объяснила она, — означает, что сделка была заключена под давлением или в крайне невыгодной для одной из сторон ситуации. Такие сделки априори признаются недействительными». И теперь Максу пришлось сделать над собой усилие, чтобы преодолеть смятение и спросить — со смешком, который даже ему самому показался донельзя фальшивым:

— Спасибо за поданную идею, герр Асс! Но — раз вы сказали «во-первых», то, стало быть, будет и «во-вторых»?

— Угадали! — Здоровяк только что руки не потер от удовольствия. — Во-вторых, если я с моими людьми выйду отсюда без прикрытия, нас всех тотчас же арестуют. Вы это отлично понимаете. И отсюда же вытекает «в-третьих»: я отпущу заложников и смогу рассчитывать, что ваше заявление не будет опровергнуто только при одном условии. Не догадываетесь, при каком?

— Только не говорите, — произнес Макс, молясь, чтобы его голос звучал ровно, — будто вы планируете обменять всех заложников на меня одного. Дело не в том, — он упреждающе вскинул руку, видя, что герр Асс хочет вставить слово, — что я на такой обмен не согласен. Напротив, я на него готов. Вот только — вам-то это что даст? Да, вас выпустят отсюда вместе со мной, можете не сомневаться — «Перерождение» этого добьется. Но после-то что вы планируете делать? Я свой патент у «Перерождения» пока не отзывал. И уж точно не смогу его отозвать, если стану вашим пленником.

— Сейчас расскажу, что я стану делать. — Здоровяк вновь ухмыльнулся. — Но сперва — маленькая формальность. Спасибо, что вы показали мне всё сами! Мне не придется вас обыскивать.

Он молниеносно выбросил вперед правую руку — Макс даже отпрянуть не успел — и сорвал верхнюю пуговицу с ворота Максовой куртки. А потом швырнул миниатюруню видеокамеру на пол и с хрустом вдавил в неё каблук. После чего и вправду поведал доктору Берестову, какова у него, герра Асса, дальнейшая программа действий.

Глава 10. Подземелье

6 января 2087 года. Вечер понедельника

1

Герр Асс вывел Макса из столовой, и они вдвоем пошли куда-то по длинному коридору, застланному мягкой ковровой дорожкой. Берестов шагал впереди, здоровяк в бейсбольной кепке — у него за спиной.

— А заложники? — спросил Макс, затылком ощущая взгляд своего конвоира. — Когда вы намерены их отпустить?

Здоровяк то ли издал сдавленный смешок, то ли просто хмыкнул. Макс оглянулся бы на него — но они шли быстро и не должны были останавливаться. Таково было одно из условий плана, изложенного Берестову пресловутым герром Ассом. И Макс понимал: это условие очень даже имело смысл. Неспроста этот Асс носил на руке диковинные часы, а всех своих подчиненных лишил возможности следить за точным ходом времени.

— Заложников, — медленно, растягивая слова, проговорил между тем герр Асс, — заберут те, кому положено их забрать. И не стройте из себя дурака, господин Берестов. У вас это плохо получается.

Макс пару секунд размышлял, что ему на это ответить. И они успели дойти до конца коридора, где имелась дверь пожарного хода — сейчас не просто распахнутая, но еще и подпертая дверным стопором. Как видно, герр Асс желал любые случайности и помехи полностью исключить.

— Идите вперед! — Здоровяк подтолкнул Берестова в спину. — И не оступитесь!

Последнее пожелание было совсем не лишним: ступени лестницы круто уходили вниз, и освещена она не была. Но Макс приостановился на верхней ступеньке — не поспешил спускаться. И повторил свой вопрос — должен был его повторить:

— И всё же — я жду от вас гарантий того, что вы сдержите свое слово!

— Ну, ладно! — Здоровяк шагнул к нему и сдернул с бритой головы свою нелепую бейсболку. — Вот вам — мои гарантии!

И он одним движением нахлобучил бейсбольную кепку на голову Макса. Шапка оказалась велика ему настолько, что мгновенно сползла ему на глаза, полностью перекрывая обзор. А здоровяк крепко ухватил его за локоть и повлек вниз. Он явно и раньше спускался по этой лестнице в полной темноте — так уверенно он шел. Да еще и говорил на ходу:

— Есть у меня предположение, милостивый государь, что устройство из пуговицы не было у вас единственным. А обыскивать вас мне недосуг. Так что уж — не обессудьте: я принял меры предосторожности. Никто не должен видеть, куда мы с вами направляемся. И вы не должны произносить ни слова — если хотите, чтобы те заблудшие овцы вернулись сегодня домой целыми и невредимыми. Это и будут мои гарантии — в смысле, те, которые я получу от вас.

2

Ярко-красный электрокар марки «Руссо-Балт» был припаркован в самом начале Комсомольского проспекта, название которого никто и не подумал менять. А прямо над этим электрокаром высоко вздымался рекламный щит, где была изображена в точности такая же машина. И красовалась горделивая надпись: РУССО-БАЛТ — НЕПРЕВЗОЙДЕННОЕ КАЧЕСТВО С 1908 ГОДА! Притянутое за уши утверждение, если сказать по правде. Во времена императора Николая Второго никто электрокаров на Русско-Балтийском вагонном заводе в Риге не собирал. А сейчас их сборку и вовсе осуществляли в Москве — на конвейерах возрожденного АЗЛК.

Водитель совсем не нарочно поставил свой электрокар именно так. Он вообще почти не помнил, как он парковался. Ни о чем другом, кроме как о времени, остававшемся у его сына, он думать не мог.

Водителем красной машины был мужчина, возраст которого явно перевалил на шестой десяток, с длинными седыми волосами и с красивыми полными губами, сохранившими чувственный изгиб. Он здорово походил на сэра Исаака Ньютона — каким того изобразил Годфри Неллер. И неслучайно он, Алексей Федорович Берестов, в годы своей байкерской молодости получил прозвище Ньютон.

Раз пять или шесть к нему уже подходили люди в форме полиции, чтобы поинтересоваться его документами. Сейчас, в канун Рождества, да еще и после событий